Святитель Феофан Затворник: Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы
Вводится в храм Пресвятая Дева — отроковица Мария, будущая Матерь Спасителя и всех верующих в Него! Празднуя ныне сие действие из Ее жизни, как дети Ее по вере и духу, понудим себя и подражать сему действию по его силе и значению. Ибо еще Пророком предызображено: «приведется царю девы вслед ея, искренния ея приведутся тебе… и введутся в храм царев» (Пс. 44, 15-16). Девы — это души верующих; храм царев — это внутреннейшее Богопребывание. Если мы — верующие, то по следам Богоматери должны восходить во внутренний Храм — пред лице Самого Царя и Бога.
Введение, впрочем, в храм отроковицы Богоматери было только предзнаменованием восхождения всех верующих пред лице Бога. Основание же и начало тому положено, и самый путь туда проложен уже Самим Господом Спасителем — по Его человечеству. Он вошел, как пишет Апостол, в «самое небо да явится лицу Божию о нас» (Евр. 9, 24). Человечество в лице Иисуса Христа прошло небеса и стало пред лице Самого Бога — не ради Господа, а ради нас. Этим открылся истинный «путь святых» (Ефр. 9, 8), сокрытый для древних под символом вхождения во святая святых скинии. После сего уже все верующие имеют дерзновение входить «во внутреннейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Христос» (Евр. 6, 19-20), — входить путем «новым и живым, егоже обновил есть нам Господь завесою, сиречь плотию Своею» (Евр. 10, 19-20).
Самим делом верующие входят пред лице Бога сим путем новым и живым, уже по исходе из тела. Но чтоб удостоиться сего, надобно в здешней жизни умно или сердечно совершить то, что делом совершится по смерти, то есть надобно здесь еще умом и сердцем взойти во внутреннейшие завесы, стать пред лице Бога и утвердиться там на неисходное пребывание.
Божия Матерь восходила по степеням (ступеням). Есть степени и умного восхождения к Богу. Их можно насчитать много. Укажу вам главнейшие.
Первая ступень есть обращение от греха к добродетели. Человек-грешник не помнит о Боге и о спасении души своей не заботится, а живет, как живется, удовлетворяя своим страстям и склонностям без всяких ограничений, лишь бы только это не расстраивало его взаимных к другим отношений. Очевидно, куда приведет человека такой путь! Но грешник в беспечности и нерадении не видит того. Господь же бдит над ним. И бывает, что или Ангел Хранитель в сердце, или слово Божие — чрез слух — открывают очам его бездну, в которую он идет, смеживши очи. Когда грешник восприимет в чувство опасность своего положения и возжелает избавиться от готовой ему пагубы, тогда полагает в сердце своем твердое намерение отстать от прежних своих худых дел и обычаев и начать жизнь по заповедям Божиим. Эта перемена жизни на лучшее, или, как я сказал, обращение от греха к добродетели и есть первая ступень восхождения к Богу. Того, кто вступил на сию ступень, вы видите занятым с напряжением сил сим одним добро деланием. Нет его на гуляньях, ни в театре, ни на балах, нигде, где потешают страсти и чрез них служат сатане. Он всегда за делом: или на должности, или в трудах по семейству, или в делах благочестия и благотворения. Ходит в храмы на службы Божий, как только есть возможность, и соблюдает все уставы Церкви; помогает всячески нуждающимся, дело свое ведет добросовестно, терпит, когда нужно терпеть, и за себя, и за других, соблюдает мир и мирит, отличается постоянством и степенностию, не болтает попусту, не бранится, мало спит, мало ест и прочее. Вот эта первая ступень!
Вторая ступень есть обращение от внешнего доброделания к возбуждению и блюдению добрых чувств и расположений. Внешние дела ценятся более по чувствам и расположениям, с какими совершаются. Сии чувства не всегда бывают исправны, при видимой исправности, и потому губят большую часть наших добрых дел. Например, в церкви быть — Богоугодное дело… но к сему делу может привиться тщеславие и сделать его небогоугодным. Можно с удовольствием стоять в церкви, но для того, чтоб глазеть на то или другое, или чесать слух, как охуждает Апостол. И это уничтожает доброту пребывания в церкви. То же может случиться и со всяким добрым делом. Можно милостыню подавать и поститься — да видимы будем; можно много трудиться для других — из человекоугодия; можно уединяться и терпеть — из презорства; можно быть усиленно деятельным — из зависти; держаться на службе и исправно служить — из корысти и неправедных прибытков, так что если проследить всю сумму наших добрых дел и строго обсуждать чувства, с которыми они совершаемы были, может оказаться, что они все — ничто — уничтожаются недобротою сокрытых под ними чувств. — А ведь это жаль! Так вот и надобно нам строго смотреть, чтоб никакие худые чувства и расположения не оскверняли наших добрых дел. Сначала, когда только обратится человек от греха к доброделанию, ему, можно сказать, еще некогда заняться своим внутренним… Вся его забота обращена на то, чтоб отвыкнуть от худых дел и привыкнуть к добрым. Например, в церковь он не ходил, а проводил время в какой-либо утехе; надо отвыкнуть от сего обычая худого и привыкнуть к церкви. Милостыню не подавал и тратил деньги на другое что, расточал, прогуливал, — надо отвыкнуть от гулянья и привыкнуть к милостынеподаянию; постов не соблюдал, а ел много, сладко и скоромно, — надо и здесь от одного отвыкнуть, и к другому привыкнуть. Так и во всем! Так, говорю, на первых порах, когда обратившийся от греха только отвыкает еще от дел и обычаев греховных и привыкает к доброделанию, ему некогда следить за своими чувствами, хоть и не невозможно и не необычно сие. Тут борьба его с собою дает высокую цену всякому его делу, хотя бы и проскользнуло куда-либо недоброе чувство. Но потом, когда он навыкнет доброделанию и установится в порядке добродетельной и благоретивой жизни, непременно должно ему войти внутрь своего сердца и строго смотреть за своими чувствами. Прежде враг старался отвлекать его от добрых дел, когда были еще сильны привычки греховные. Теперь же, когда он отвык от сих последних и остановился в добре, враг начнет неправыми чувствами уничтожать доброту дел. Так и надобно обратиться внутрь и смотреть за своими чувствами. Вот то время, когда работающий добру, дошедши до сознания беды, опасности или бесполезности труда, если при добрых делах не бывает добрых чувств, положит твердое намерение войти внутрь себя, строго смотреть за своим сердцем и не допускать ни в каком случае недобрых чувств и расположений, или этот поворот и обращение от внешнего доброделания к удобрению внутренних чувств и расположений — есть вторая ступень в восхождении к Богу. Называется это внутрь пребыванием, вниманием ума, трезвением, различением помыслов, или очищением сердца. Дело сие состоит все в том, чтоб отгонять недобрые чувства и привлекать, возбуждать и укреплять добрые… С самого утра, говорит святой Диадох, стань у входа сердца и посекай главы исходящих оттуда злых помыслов. Ибо какое бы дело ни пришлось нам делать, тотчас лезет из сердца худое помышление, чтоб его осквернить. Наш долг — худое помышление отогнать, а доброе на место его воспроизвесть и с сим добрым помышлением совершить дело. Например, вы собираетесь в церковь; и пойдут помыслы: нарядись получше, чтоб на тебя смотрели, или: иди-иди, там увидишь того-то или ту-то… или еще: — сходи; сходишь, скажут, что ты благочестивый, и подобное. Все это надо прогнать и на место того воспроизвести в сердце чувство обязанности быть в церкви во славу Божию, и с сим чувством сходить в церковь. Как в этом, так надо поступать и в прочих делах. Чем бдительнее кто смотрит за сердцем и чем безжалостнее будет отсекать недобрые помышления и чувства, возникающие из него, тем скорее ослабит, заморит и истребит сии страстные помыслы. Они будут показываться все меньше и меньше, а наконец и совсем улягутся и перестанут беспокоить, а на место их укоренятся чувства добрые и святые. В сердце водворится тогда мир и невозмутимый покой. Это походит на то, как стакан мутной воды поставить так, чтоб он не колебался. Нечистота все будет оседать вниз: чем более она спадет, тем чище становится вода, а наконец и совсем очистится. Небо, солнце, луна и звезды в нем будут видимы! Вот это вторая ступень — Хищение и чистота сердце чрез борьбу с помыслами и страстями!
Третья ступень — есть обращение от себя к Богу, которая состоит в том, чтоб стоять умом в сердце пред лицем Бога, что собственно и есть вхождение во внутреннейшее за завесу — тем новым и живым. Первые две ступени суть только приготовления к сему, но такие, что без них ему быть нельзя. Как, наоборот, те две без сего последнего не приводят к цели. Начало сего состоит в том, чтоб утвердиться в помышлении о присутствии Божием. Где бы кто ни был, что ни делал, сознавай, что всевидящее око Божие утверждено над твоим сердцем и все проникает его. Как солнце на небе светит и освещает всю вселенную и все твари движутся и действуют под его освещением, так да творим и мы все свои духовные дела, на умственной тверди своей имея утвержденным умное Солнце — Бога Всевидящего. Сие настроение внутрь нас само собою приходит по умиротворении помыслов на второй степени и очищении сердца от страстей. Ибо так говорит Господь: «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5, 8). Но не в одном зрении существо сей степени, как бы холодном Богу предстоянии. Это только преддверие. Дело же самое в том, чтобы сердцем к Богу устремляться, забыв все — и в себе, и окрест себя, в Боге исчезать, или к Нему восхищаться (возноситься). Святые отцы называют его исступлением, то есть выступлением из обычного порядка жизни и погружением в Бога, по-гречески «екстасис». Чтоб сделать понятнее для вас, скажу вам один-другой пример: об одном старце говорили, что он помнил себя только до первой «славы», то есть, на три псалма, а потом погружался в Богосозерцание и так — умно (мысленно) — без слов молился Господу, стоя неподвижно. О другом старце говорили, что он вечером становился на молитву, обращаясь лицом на восток, воздевал руки свои, был восхищаем к Богу и гак пребывал неизменно до тех пор, пока солнце, взошедши, ударами лучей своих не низводило его с блаженной высоты. Вот это и есть восхищение — или самое вступление во внутреннейшее — пред лице Бога, о котором напомнило нам празднуемое нами Введение Пресвятой Богородицы. Это высшее его состояние, но обычное проявление сей степени — в начатках — есть горение сердца, или возбуждение чувств при чтении, молитве, доброделании, дома и в церкви, за делом и на пути. Плод сего — молитва. Вспадает чувство на сердце — человек входит сознанием внутрь, и ничего не хочет иметь в мысли, кроме Бога. Если в сем состоянии он молится, то сытости не знает поклонов и молитвенных воздыханий к Богу. Горение сердца ублажает его, и ему всегда хотелось бы быть в сем состоянии, как уверяет Макарий Египетский, если б можно. Вот, кто начал приходить в такие состояния, тот вступил на третью ступень, то есть стал восходить от себя к Богу! Это предел восхождений, но такой, которому конца нет, ибо Бог бесконечен!
Вот три ступени восхождения вслед Пресвятой Девы пред лице Бога! На какой мы с вами братие? На первой, второй или третьей? — Но на какой бы кто ни стоял — все хорошо. Вот кто валяется в грехе и страстях, не радя о спасении, — то худо! А если кто обратился от греха и вступил на путь добродетели, тот уже на доброй стороне. Только пусть не стоит на одном месте, ибо это опасно, а все движется понемногу вперед, «задняя забывая и в предняя простираясь», как заповедал Апостол (Флп. 3, 13). Аминь.
1860 г.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ВВЕДЕНИЕ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Заметки по истории и иконографии праздника
В храме Божии ясно Дева является, и Христа всем предвозвещает
(Тропарь праздника)
Из круга праздников, прославляющих Пресвятую Богородицу, трудно найти такой, который в большей степени, чем праздник Введения во храм, был бы укоренен в Ветхом Завете, связан с ним не только таинственными нитями пророчеств, но и местом совершения события.
Воспоминаемое событие происходило в Иерусалимском храме – том, что построил правитель Иудеи Зоровавель в VI в. до Рождества Христова. Первый храм, Соломонов, был разрушен войсками вавилонского царя Навуходоносора, в 587 г. до Р.Х. захватившего Иерусалим. Зоровавель, внук царя Иехонии, был предводителем первой сорокатысячной группы иудеев, репатриированных в 538 г. до Р.Х. персидским царем Киром Великим из Вавилона в Иерусалим. Кир, незадолго до этого покоривший Вавилон, не только разрешил иудеям восстановить Иерусалимский храм, но возвратил и все похищенные захватчиками храмовые золотые и серебряные предметы. Иудеи принялись за работу; когда пыл строителей поугас, пророки Аггей и Захария грозными убеждениями заставили их приняться за работу, – и к 515 г. храм был достроен. Он уступал в роскоши храму Соломонову, и, главное, не имел в себе ни одной из тех древних святынь, которые украшали древний храм. По преданию, сохранились лишь Скрижали Закона. Однако богатство нового храма по-прежнему привлекало разного рода завоевателей. В 168 г. до Р.Х. сирийский правитель Антиох Епифан ограбил храм и к тому же осквернил его идольскими жертвами. Иуда Маккавей не только успешно противостоял святотатцам, но и обновил, освятил храм, что послужило основанием для установления праздника Обновления. Простоявший пять веков храм был основательно перестроен при царе Ироде Великом; была благоустроена и прилегающая территория. Иродов храм был вдвое выше Соломонова, превосходил его и роскошью – вспомним восторг учеников Христовых: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал в ответ...все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. (Мк. 13:1-2). Грозное пророчество Спасителя сбылось в 70-й год по Рождестве Христовом.
Но в те времена, к которым относится событие Введения Богородицы во храм, он был во внешнем великолепии (хотя отделочные работы еще продолжались): он был покрыт таким большим количеством золота, что при ярком солнце сиял ослепительным блеском. Вершина храмового холма была расширена по краям за счет искусственных террас и представляла собой огромную платформу площадью около 14 гектаров; южный ее край (“крыло церковное”) поднимался над землей на десятки метров. Описаний Иерусалимского храма в литературе немало; мы здесь останавливаемся лишь на тех моментах, которые имеют значение для воспоминаемого события.
Храм Божий был не только местом молитвы, но и хранилищем высших национальных святынь. Собираться для молитвы, учить, толковать Закон, обращаться к народу можно было синагогах (Лк. 4:20; Деян. 13:15), а совершать жертвоприношения, служить Богу – только в храме. Храм символизировал пребывание Божества среди Его народа, был как бы земным дворцом Небесного Царя. В Иерусалимском храме была сосредоточена та духовная сила, та радость о Господе, которую встречаем мы у царя Давида (он пред сенным ковчегом скакаше играя).
Потому-то с великой духовной радостью вели в Иерусалимский храм свою долгожданную Дщерь праведные родители, Иоаким и Анна. Вели, чтобы посвятить Ее Богу: пришло время исполнить данный ими Богу обет. Подобно Анне, матери Самуиловой, молясь о разрешении неплодства своего, они обещали принести в жертву Богу свое дитя, если Бог им дарует его. Всего три года исполнилось Богоотроковице, когда была Она была введена во храм и посвящена Богу – благочестивые родители Ее, конечно, еще не могли воспринимать свою жертву как дар, уготовляемый Промыслом Божиим как высочайшее орудие искупления всего рода человеческого, но, по учению Церкви, Сама Богоотроковица уже тогда, трилетствующая телом, была многолетствующая духом, и горних сил превысшая (3-я песнь 2-го канона праздника).
И для богослужебных текстов, и для иконографии праздника основанием послужили сведения, содержащиеся в апокрифическом Протоевангелии Иакова. Сведения, приводимые в нем, были известны Клименту Александрийскому и Оригену (II-III вв.). Отдельные моменты его воспроизводили в своих трудах святитель Иоанн Златоуст и блаженный Августин. Отметим, что это сказание, хотя и не относилось к каноническим новозаветным текстам, издревле пользовалось на Руси авторитетом. Нужный нам отрывок протоевангелия включался в минейные чтения под названием “Слово святого Иакова на Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии”. Приведем этот текст в современном переводе:
Отроковице же прибавлялись месяцы. Когда исполнилось Ей два года, тогда сказал Иоаким Анне: “Отведем Отроковицу в Церковь Господню”. И дали родители обещание. И обещали, что, как пошлет за ними Господь, дав знать, что принят будет дар их, – Отроковицу в Церковь отдадут. И сказала Анна: “Поэтому подождем еще до третьего года. К тому же нужно еще время, чтобы не искала Отроковица отца и матери. И тогда отведем Ее в Церковь Господню”.
И вот исполнилось Отроковице три года. Тогда сказал Иоаким: “Призовите дочерей еврейских чистых, пусть возьмут украшения и свечи горящие, пусть пойдет Отроковица с ними и не возвратится обратно в дом, пусть пленит сердце Ее Церковь Господня”. И сделали так. И вошли в Церковь Господню, и приняли Ее священники, и приветствовав Ее, благословили, и сказали: “Да возвеличит Господь Бог имя Твое во всех родах, и в последние дни, когда через Тебя явит Господь Бог избавление Свое сынам Израилевым”. И посадили Ее на ступени алтаря Господня. И возложил Господь Бог благодать на Нее, коснувшись Ее ногами Своими, то есть дал ожидаемый знак, возложив печать благодати Своей. И возлюбил Ее весь дом Израилев. И вышли родители Ее из храма, поюще и благословляюще Бога за то, что принята была Отроковица Господом и более не возвратится к ним.
Жила же Мария в Церкви, как голубь питаемая, и принимала пищу от руки ангела. И была Она до двенадцати лет в Церкви Господней. И был совет у священников, и говорили они: “Вот исполнилось Марии двенадцать лет, и уже нельзя Ей более находиться в Церкви Господней”. И тогда решили священники, и сказали Захарии: “Ты предстоишь у алтаря Господня. Войди в Святилище, помолись о Марии, и что явит тебе Господь Бог, то с Ней сотворим”. И облачился первосвященник в ризу с двенадцатью колокольчиками, и вошел во Святое Святых, и помолился о Ней...
О древности праздника Введения во храм свидетельствует то, что в IV в. (по преданию – равноапостольной царицей Еленой) была в Иерусалиме построена церковь Введения во храм Богородицы. Упоминание о празднике Введения Богородицы есть и у святителя Григория Нисского. В VIII в. проповеди на этот праздник произносили святители Герман и Тарасий, Константинопольские патриархи.
Из древнейших, относящихся к VI в., изображений празднуемого события известны рельефы колонн кивория (киворий – дарохранительница греч.) венецианской церкви Сан-Марко: это сюжеты “Отправление во храм”, “Введение во храм”, “Чудесное насыщение Марии во храме”.
В богослужебных текстах праздника не только отражены, но богословски осмыслены содержащиеся в протоевангелии сведения. Из авторов этих текстов известны: Георгий, архиепископ Никомидийский (IX в.), составивший “Канон на Введение Богоматери” и стихиры самогласны на литии, а также поучения и похвальные слова; преподобный Иосиф Песнописец (IX в.), написавший канон предпразднству Введения во храм; Василий, архиепископ Кесарийский (“малый”, современник императора Константина Багрянородного, Х в.) – автор второго канона празднику; преподобный Сергий Святоградец (IX в.) – автор стихиры на стиховне.
Приведем слова блаженного Иеронима Стридонского (V в.) о Введении во храм: “Кругом храма, сообразно 15 псалмам степеней, шло 15 ступеней, на каждой из этих ступеней пели один псалом священники и левиты, восходя к служению. На первую из этих ступеней родители поставили юную Марию. И когда сняли с Нее дорожные одежды и по обычаю одели Ее в лучшие и благолепнейшие, Дева Господня одна, ничьей рукой не поддерживаемая и не облегчаемая, взошла по всем ступеням так, как бы в совершенном возрасте. Если Господь в младенчестве Девы явил Ее величие, это предвещало уже, какова Она будет... Принесши по обычаю закона жертву и совершив обет свой, родители Девы Марии оставили Ее в оградах храма с прочими девами для воспитания, а сами возвратились домой. Дева Господня с возрастом лет возрастала в благочестии, по словам Давида:отец мой и мати моя остависта мя, Господь же восприят мя (Пс. 26:10). Она удостоена была явлений Ей ангелов; это охраняло Ее от всех зол и обогащало всякими благами... Если бы кто спросил меня: как проводила время юности Пресвятая Дева, я бы ответил ему: то известно Самому Богу и Архангелу Гавриилу, неотступному хранителю Ее” (“De nativitate sanctae Mariae”).
Ветхозаветная святыня – храм Иерусалимский – был лишь ступенью для Нерукотворенного Храма, Одушевленного Божьего Кивота, Честнейшей херувимов и славнейшей без сравнения серафимов Преблагословенной Богородицы. Величественное создание человеческих рук, Иерусалимский храм, построенный для пребывания в нем великих святынь, ожидал вхождения святыни новой – Матери Самой Благости и Родительницы Вечной Красоты, несравненно превосходящей всякое благо и всякую святыню, находящиеся в мире естественном и сверхъестественном (по выражению святителя Григория Паламы). Таинственное вхождение Одушевленного Кивота Божия было предречено пророками: Тя пророцы проповедаша Кивот, Чистая, Святыни, Кадильницу златую, и Свещник, и Трапезу; и мы яко Боговместимую Скинию воспеваем Тя – и во Введении Богородицы во храм эти пророчества сбылись.
Пресвятая Богородица принесла в храм семя новой жизни, Она ввела с Собою благодать Божию; кондак праздника говорит об этом так: Пречистый Храм Спасов, Многоценный Чертог и Дева вводится в дом Господень, благодать совводящи, яже в Дусе Божественном...
Как же изображала Церковь это таинственное и великое событие, момент совершения Промысла Божия, исполнение смотрения Зиждителева?
Из дошедших до нашего времени ранних изображений Введения интересны Синайские иконы XI-XII вв. На одной из них первосвященник запечатлен в стремительном движении к Богоотроковице, Она, в свою очередь, также движется ему навстречу; Иоаким и Анна, вполне понимая величие этого мгновения, робко остановились поодаль; сопровождающие их девы, словно в недоумении, переглядываются. Выше изображен момент пребывания Богоотроковицы в храме: Ангел, питающий Ее хлебом небесным. На другой Синайской иконе все происходит значительно спокойнее: Первосвященник гладит юную Марию по головке левой рукой, а правую протягивает к Ней, словно приглашая войти во Святое святых – подобие алтаря с невысокой алтарной преградой; Богоотроковица стоит уже на солее, на верхней ступени; прямо за Ней, в глубине алтаря, под киворием с отдернутой наискось завесой – Престол уготованный. В глубине, на возвышении, также под киворием – сцена пребывания Девы Марии в храме с питающим Ее Ангелом. Иоаким и Анна, подведшие свою Дщерь к солее, благоговейно остановились; склонив головы, они как бы вручают Ее Первосвященнику. Следом за родителями Пречистой плотной группой стоят девы с горящими свечами, в красивых и ярких одеждах, их восемь; в знак чистоты и целомудрия у передней плащ под коленями завязан узлом. Стихиры на литии и на стиховне говорят об этом так: Днесь в храм яко непорочное приношение приводится: да радуется Давид: приведутся, рече, царю девы вслед ея, ближняя ея приведутся внутрь скинии Божия. Внутрь в храм Божий, Боговместимый Храм возлагается Дева Всесвятая, и отроковицы Ей ныне свещи носяще приходят... питаема рукою ангеловою, Всенепорочная, Христа явися Мати.
Богоотроковица, по слову предания, введена была во Святое святых, подобно ветхозаветному кивоту Божию, который некогда с веселием духовным внесен был во Святое святых (1 Пар. 15), служа прообразом Пресвятой Девы Марии, одушевленного Божия Кивота, предназначенного носить в себе Христа Бога: ширши небес явилася еси, Дево, яко невместимого всеми, во утробе вместивши Бога нашего (троичен 2-го канона).
Первосвященник ввел Пресвятую Деву во Святая святых по таинственному Божию научению, быв тогда “вне себя, Богом объят”: радуется Захария старец, родитель Предтечев... вопияше: Двере Господня, храма отверзаю Тебе двери.
По вере Церкви, Пресвятая Дева вошла во Святое святых не только единожды в день Введения – во все время пребывания Своего во храме Она невозбранно входила туда: Божия Агница неблазненная, и Голубица нескверная, Боговместимая Скиния... в скинии святей обитати избра (3-я песнь 2-го канона). На иконах Введения это изображается так: Богоотроковица находится на возвышении под киворием, а Ангел питает Ее. Поскольку киворий или сень в иконописи обозначает место алтаря, Святое святых, изображение Богородицы под киворием следует понимать как пребывание Ее в месте, предназначенном для хранения высших святынь.
По введении трехлетняя Отроковица оставлена была при храме для воспитания с другими девами. Кругом храма Иерусалимского, по свидетельству Писания (Исх. 38:8; 1 Цар.1:28; 2:11; 4 Цар. 11:3; 1 Пар. 28:11-13; Иез. 40:45-46; Лк. 2:37) и по словам Иосифа Флавия (“Иудейские древности”, кн.8, гл.33), были построены особые помещения, где жили девы, посвященные и служившие Богу, благочестивые вдовицы. Отдельные помещения были предназначены для назореев (в которых можно видеть прототип иночества), священников и левитов, тех, кто служил в храме и обслуживал его нужды. Во святом доме Божием Богоотроковица непрестанно упражнялась в молитве, в чтении Писания, рукоделии, и Ее Всю освяти Дух Святый, внутрь храма пребывающу, и питаему пищею небесною (канон предпразднства, песнь 5-я). Протоевангелие говорит: Жила же Мария в церкви, как голубь питаемая, и принимала пищу от руки ангела; и была Она до 12 лет в церкви Господней...
Святитель Андрей Критский говорит, что Деве Марии было определено для жительства и занятий рукоделием место в обители девичьей, а для молитвы же Ей не возбранялось входить во Святая святых... Пришедши в больший возраст и навыкши Писанию и рукоделию, Она более упражнялась в молитве, нежели в рукоделии: для Нее было обычным целые ночи и значительную часть дня проводить в молитве. Поэтому Она большее время Своего жития в храме провела за второй завесой, во внутренней скинии на молитве.
Введение Богородицы во храм есть предизображение благоволения Божия, проповедание спасения человекам, предвозвестие Христа (ср. тропарь). За пять столетий пророчествовал о нем пророк Аггей, говоря, что слава второго храма Иерусалимского будет больше, чем первого: велия будет слава храма сего последняя паче первыя (Агг. 2:10). Во втором храме в сравнении с первым не доставало ковчега завета, пророческого урим и туммим(драгоценные камни, находившиеся на груди первосвященника в особом мешочке), небесного огня, облака, знаменующего присутствие Божие, и священного елея помазания (2 Мак. 2:5-9) – и несмотря на это, второй храм делается славнее храма первого: в нем является богоносный Ковчег – Пресвятая Дева, престол Бога Слова; здесь сияет свет и совершенство (так переводятся названия урим и туммим) в благодатной Деве; здесь огоньнебесный – серафимская любовь в Ее сердце; и облак славы Божией в пречистом теле Ее; и священное помазание – та обильная благодать Святого Духа, которая исполняла Благословенную и от Нее чрез приближение к Ней сообщалась другим (Лк. 1:41).
Осмысливая исполнение ветхозаветных пророчеств, Церковь воспевает: Преславно прообразоваше, Чистая, закон Тя Скинию, и Божественную Стамну; странен Кивот, и Катапетасму, и Жезл; Храм Неразрушимый, и Дверь Божию (Преславно прообразовал Тебя, Чистая, Ветхий Закон: как Скинию Божию, где вселился Бог с человеками, как Стамну, носящую в себе Божественную манну, как чудный Кивот, содержащий в себе скрижали, на которых перстом Отца Небесного начертано Божие Слово, как Завесу, открывающую нам, грешным, вход в небесный чертог, как Жезл Ааронов, усеченный и чудесно произрастивший нам Цвет и Плод жизни вечной; – 9-я песнь канона).
Введение Богоизбранной Отроковицы во храм есть и исполнение пророчества царя Давида: предста царица одесную тебе в ризах позлащенных одеяна. Слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя и дом отца твоего. И возжелает царь доброты твоея: зане той есть Господь твой и поклонишися ему. Вся слава дщере царевы внутрь: рясны златыми одеяна и преиспещрена. Приведутся царя девы в след ея, искренния ея приведутся тебе: приведутся в веселии и радовании, введутся в храм царев (Пс. 44:10-12, 14-16).
Из древнейших изображений праздника на Руси известны росписи придела Иоакима и Анны в Киевском Софийском соборе (XI в.). Из известных Балканских памятников надо отметить относящуюся к той же эпохе фреску собора Св.Софии в Охриде, росписи церкви великомученика Пантелеимона в Нерези (середина XII в.).
Приведем еще несколько интересных примеров иконографии праздника. На иконе Божией Матери Одигитрии с житийными клеймами Иоакима и Анны середины XVI в., происходящей из Смоленского собора Новодевичьего монастыря (так называемая “Икона от гробницы царевны Екатерины Алексеевны”, ныне в ГТГ), кроме Введения во храм изображены еще такие описанные в протоевангелии эпизоды, как “Поступление” (первые шаги) Богоотроковицы, принесение Иоакимом Девы Марии к первосвященникам. Вот как говорит об этом Протоевангелие:
День ото дня крепла Отроковица. Когда же Ей исполнилось шесть месяцев, поставила Ее мать на землю: хотела испытать, будет ли Она стоять. И семь шагов сделала Отроковица, пока не пришла мать и не взяла Ее, говоря так: Жив Господь Бог мой! Ты не должна ходить по земле этой, пока я не введу Тебя в церковь Господа...
Когда же исполнился один год Отроковице, то устроил пир великий Иоаким, призвав священников и книжников, и старцев, и всех людей израильских. И привел Отроковицу Иоаким к священникам, и они благословили Ее, говоря: Боже отец наших, благослови Отроковицу эту и дай Ей имя, которое будет славиться вечно во все годы земные... И благословили Ее священники, говоря так: Боже! С высоты милосердия Твоего призри на Отроковицу сию – и благословили Ее последним благословением, которое изменения не имеет...
Какой простор для творческой мысли художника открывается в иконографии Введения во храм! Спокойна и торжественна сцена Введения во храм в росписях Благовещенского собора Московского Кремля (середина XVI в.). А на Псковской иконе того же времени из праздничного чина церкви Димитрия Мироточивого в Поле Иоаким и Анна, стоя поодаль, утешают друг друга: принята Отроковица Господом и более не возвратится к ним (см.: протоевангелие). А Дева Мария уже протянула Свои руки к первосвященнику, выходящему из отверстых Царских врат.
На иконе XIV в. из соборного храма Хиландарского монастыря первосвященник Захария пристально, как бы испытующе, смотрит на Деву Марию, у Которой не просто вполне осмысленный, но очень серьезный, недетский взгляд; одна из дев как бы поддерживает Ее за плечи, помогая пройти вперед. Робко стоят позади Анна и Иоаким, который в смущении, видимо, скрывая невольные слезы, поднес левую руку ко рту.
На фреске Королевской церкви свв. Иоакима и Анны в Студенице (1315 г.) праведный Иоаким словно объясняет происходящее идущей перед ним Анне, которая полуобернулась к нему в немом вопросе, он успокаивает ее, что так и надо; а четыре девы из семи сопровождающих Богоотроковицу тоже внимательно смотрят на него, слушая объяснение происходящего.
Иногда Богоотроковицу изображают поднимающейся по ступеням Иерусалимского храма, при этом Она обычно находится на третьей ступени – на ней входящим в храм священникам надлежало воспевать третью “песнь степеней”: Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем (пс.121).
Очень разнообразны изображения храм Иерусалимского. На псковских иконах художник нередко подчеркивает вхождение Пречистой во Святое святых – первосвященник встречает Ее у отверстых, привычных для зрителя Царских врат православного храма. На фреске Студеницы алтарная преграда совсем низкая – в рост Девы Марии, а за спиной первосвященника –легко узнаваемый облаченный престол. Причудлива архитектура храма на иконе Введения во храм (первой четверти XVII в.) из музея в Великом Устюге: здания с высокими арками, башенки, окружающая храм высокая крепостная стена . Интересно, что иконописец разместил первосвященника с Богородицей на верхней площадке лестницы из шести ступеней – а шестая “песнь степеней” начинается словами: Надеющийся на Господа, яко гора Сион; не подвижится во век живый во Иерусалиме (пс.124).
В заключение остановимся на псаломских стихах, предваряющих стихиры на стиховне: Приведутся девы вслед Ея, искренния Ея приведутся Тебе, приведутся в веселии и радовании, введутся в храм Царев (Пс. 44:15-16). С горящими светильниками (ср.: Мф. 25:7) идут сопровождающие Пречистую в Иерусалимский храм девы, искренние Ее – те, которые по образу жизни и настроению близки Ей: Девы, свещи носяще, предыдите, Приснодевы чтуще честное происхождение (вхождение); матери, печаль всю отложивше, радостно споследствуйте Матери Бога бывающей (стихира на стиховне 4-я).
Святитель Филарет Московский в слове на праздник обратил на это особое внимание: “Приведение Пресвятой Девы есть начало торжественного шествия, в котором все чистые, целомудренные души за Нею последуют; желающие участвовать в нынешнем торжестве должны присоединиться к оному торжественному шествию, облекшись в качества, сообразные образу великой Ликоначальницы онаго”. Не только священное воспоминание, но спасительное напоминание о великой добродетели чистоты и целомудрия несет в себе праздник.
Епископ Балашихинский Николай